Восьмидесятипятилетний юбилей отметила труженица тыла и ветеран торговли Анна Григорьевна Андреева, награжденная медалью «За доблестный труд». Со знаменательной датой ее поздравили не только родные, но и первичная организация работников торговли городского совета ветеранов, пожелав здоровья и благополучия еще на долгие годы.
Тронутая вниманием юбилярша заметила, что и сама не прочь позабыть о болячках и радоваться каждому новому дню.
- Дети живут благополучно, внуки встали на ноги, подрастают правнуки, - говорит она, - грех жаловаться. Мы с мужем, может быть, и не богато жили, но и не хуже других, всего хватало. В отпуск почти каждый год ездили, в том числе к его родственникам в Подмосковье и на мою родину в Башкирию. Конечно, сейчас люди намного обеспеченнее стали, и запросы выше, чем во времена нашей молодости, но ведь и мы были счастливы - работали, дружили, любили.
Как рассказала Анна Григорьевна, родом она из башкирской деревни, в Казахстан приехала еще девчонкой в 1947 году.
- С переселением нашей семьи связана целая история, - говорит она, - в годы войны отца демобилизовали в трудармию, работал он в Акмолинской области. Вернувшись в родную деревню, застал нищету и разруху, и начал агитировать односельчан отправиться «на большие земли».
- Помню этот эпохальный сход : в нашей избе собрались несколько семей соседей, и отец стал рассказывать им, какие просторы в Казахстане, сколько пахотных земель пустует, - говорит она, - говорил, что в скором времени там будут строиться новые населенные пункты и предприятия. Вдохновленные перспективой крестьяне начали паковать свои нехитрые пожитки, и вскоре гурьбой двинулись в далекие казахские степи.
Первоначально остановились в Кокчетавской области, в поселке Куйбышев, вступили в колхоз «Пахарь». Как и все ее сверстники, Анна рано пошла работать, а после шестого класса ее, как примерную ученицу, правление направило на курсы продавцов.
В Сарань девушка приехала в начале пятидесятых годов,
- Старшая сестра вышла замуж за саранского парня, и пригласила меня к себе, - рассказывает она, - И я без паспорта, но со справкой об окончании курсов поспешила посмотреть. как живут в шахтерском поселке. Города в том виде, как сейчас, еще не было и в помине, первыми отстроили так называемый восьмой квартал, где сейчас современная налоговая инспекция и начало улицы Чкалова. Потом начали высаживать деревья вдоль размеченных улиц, я тоже принимала в этом участие, на проспекте Ленина сажала акции, тополя и клены.
Устроиться на работу несовершеннолетней девушке удалось не сразу. Помог счастливый случай.
Поскольку асфальтированных автомобильных дорог тогда еще и в помине не было, шахтеров доставляли на смену железнодорожным транспортом по уже имеющимся рельсовым путям, они же служили единственным регулярным сообщением и между поселками.
- Там, где сегодня находится детско-молодежный центр «Дом дружбы», построили вокзал, и открыли набор рабочих, - говорит Анна Григорьевна. - Сестра привела меня в отдел кадров, но инспектор ни в какую не соглашалась оформлять меня - мол, малолеток не берем, нельзя. И тут оказавшиеся по каким-то своим делам в конторе женщины - работницы станции - неожиданно вступились за меня: пусть, мол, попробует, мы ее на поруки возьмем под свою ответственность. Инспектор вздохнула, и сдалась. До сих пор благодарна им за это, жаль не помню уже их имен.
На другой день ей выдали ведро, тряпку, совок, кочергу и оправили чистить пути и мыть вагоны, а вскоре повысили до проводника одного из них.
-Правда, мои «служебные» обязанности от этого не сильно изменились, - с улыбкой вспоминает она, - ибо проводники точно также убирали свои вагоны, до блеска натирая в нем каждую деталь, и вдобавок ко всему, отапливали их. Так вот, мой вагон был чище и теплее других, и выручки я привозила больше всех за смену, поскольку пассажиры стремились сесть именно в мой вагон. Теперь понимаю, что не только уют и чистота их привлекали, но и моя молодость, наверное, тоже, ведь и шахтеры в большинстве своем были молодые и озорные ребята, старались пошутить со мной, подначить.
Правда, сама Анна Григорьевна к бойким и смелым себя не относила.
- Нет, я стеснительная была, скромная, - говорит она. - Разве что тряпкой и кочергой владела уверенно, за это, кстати, уже через несколько месяцев меня послали учиться на дежурную по станции.
Увы, на этом ее железнодорожная карьера закончилась. Анна вышла замуж, родила дочь, и к моменту выхода на работу после декретного отпуска вокзал в Сарани закрыли. Зато пригодился документ продавца.
- Взяли меня сначала лотошницей – я с лотка продавала сладости, а потом и вещи, - рассказывает она, - позже взяли в магазин в отдел золотых и серебряных изделий, там я и проработала до самой пенсии.
- Разве в то время в Сарани был ювелирный магазин?
- Отдел был, где наряду с украшениями продавались и другие вещи, - говорит она. - К концу восьмидесятых - началу девяностых годов спрос на изделия из драгоценных металлов вырос настолько, что к нам в Сарань не только из Караганды и области приезжали закупаться, но и с Кавказа - наплыв прямо был, и поскольку уже тогда ввели ограничения - в одни руки продавали не больше одного изделия, то они по пять-шесть раз становились в очередь, пока товар не заканчивался.
Анна Григорьевна запомнила одну из своих покупательниц.
- Несколько раз к нам заходила миниатюрная женщина, искала колечко, - говорит она, - со временем я узнала, что она из Майкудука. Пальчики у нее были до того тоненькие, что никак не могла подобрать свой размере, пятнадцатый, кажется. Помню, сжалилась над ней, оставила. И это был единственный раз, когда я своим положением воспользовалась. Мы честно с напарницей Ниной Тюриной работали, ни растрат у нас не было, ни недостач. В торговле ведь глаз да глаз нужен...
В качестве примера Андреева рассказала про случай, когда уличила новую напарницу в темном замысле.
- Был период, когда я одна стояла и на вещах, и на «золоте» - говорит она. - Трудно было справляться, и я попросила заведующего принять дополнительного продавца. Приняли женщину. Месяц не прошел, замечаю, что она часть выручки в трубочку сворачивает, перевязал резиночкой - и сунула в кассу поглубже. Спрашиваю: «Ты зачем деньги прячешь?» - Она мне: «Инкассацию хотела сделать». Вот только инкассацию в магазине делала я, и деньги мы никогда трубочкой не сворачивали, а раскладывали в отсеки кассы по номиналу купюр. В общем, разоблачила я ее: «Ты будешь воровать, а я платить? Нет, таких нам не надо!» И та уволилась.
Анна Григорьевна говорит, что больше ничего подобного в ее практике, слава Богу, не было. Много лет бок о бок с ней проработала Нина Тюрина, которую она вспоминает с теплотой и благодарностью, потому что доверяла ей, как самой себе.
- Вы можете мне не поверить, но мы бы с ней никогда из выручки даже на хлеб себе денег не взяли бы, - говорит Анна Григорьевна. - Такие порядки были строгие, совестью руководствовались. И заведующий хозрасчета № 7 у нас был хороший - Борис Григорьевич Халяфутдинов. На нем все держалось.У нас всегда были хорошие показатели, на Доске почета красовались наши фотографии. Это много значит: если ты стараешься, то должно быть и удовлетворение от работы.
Про личную жизнь Анна Григорьевна особо не распространяется, но говорит, что муж у нее был хороший, работящий.
- На шахте работал, мы с ним пятьдесят восемь лет прожили, жаль, что ушел раньше меня, - с грустью замечает она. - Не хватает его, хотя дети и внуки заботятся обо мне, не забывают. Недавно из Калининграда позвонили (у меня там внук и внучка): «Бабушка, мы тебе гостинцы выслали, и денежный перевод». Приятно, конечно, но пришлось отругать в шутку: «Ишь, чего выдумали, я здесь с голоду не умираю, все у меня есть, а вы молодые, вам погулять хочется, и своих деток обуть-обуть, а я теперь больше на диване дни коротаю».
Чтобы увести разговор с минорной ноты, интересуюсь, не было ли желания вернуться на родину?
- Да я говорила уже, что много раз там бывала, - отвечает женщина. - В нашем селе из родных осталась одна племянница. Звала: приезжайте, ваш домик как раз продается, будете по грибы ходить, на рыбалку, - рассказывает Анна Григорьевна. - А там и правда, в двух шагах лес и река за домом, сердце дрогнуло, но муж не захотел ехать в деревню.
Женщина добавляет, что ни капельки не жалеет, что осталась в Сарани.
- Этот город для меня родной, он рос на моих глазах, лучшие годы связаны именно с ним, - говорит она. – Более того, я даже горжусь, что из Сарани. Как-то так получалось, что куда бы с мужем не ездили отдыхать, в попутчиках всегда оказывались люди, которые знали или много слышали о Казахстане, о Караганде. И стоило нам заикнуться, что мы – саранцы, реакция была неизменной –что, о, да! Они наслышаны об этом городе, о шахтах, заводе, что знают много людей оттуда, прекрасных, кстати, людей. Ну как тут не загордиться? Любому такие отзывы приятны.
Добавляет, что ее бывшие соседи, переехавшие на Украину, тоже часто писали им, что скучают по городу и его жителям.
- В гости нас неоднократно приглашали, помню, уже настали времена, когда был повальный дефицит и безденежье, они позвонили, упрашивали: Аня, ты наскреби на билет в один конец, а обратно мы тебя отправим. Плохо нам без добрых друзей, – рассказывает женщина. Мы и впрямь, с соседями всегда очень дружно жили.
Рассказывает, что первая их с мужем квартира была в коммуналке, если можно так выразиться - в трехкомнатную квартиру заселили три семьи. И тесно никому не казалось
- Мы никогда не ссорились, не сутяжничали, - говорит она. – Центральное отопление тогда еще не провели, топили печки, но я теперь даже вспомнить не могу, как мы это делали. Вот спрашивают иногда: по очереди что ли уголь таскали и подкидывали? Мне даже странно это слышать. Кто раньше встал – тот и растопил, кому на смену не идти, тот и уголь несет. Так было. Когда сегодня слышу, что соседи друг с другом не ладят, не моют подъезды, мусорят, мне это кажется странным. Самому нужно быть хорошим, тогда и соседи будут хорошими, - я это всегда знала, и всем так говорю: просто уважайте себя и других. Проблем не будет.
Татьяна ЛЕБЕДЕВА
Фото из семейного
альбома семьи Андреевых
